Она поворачивается к нам и говорит:
– Я могу выпить бокальчик после работы, но не каждый вечер.
Папа смеется.
– Я положу белое вино в морозилку. Там оно быстро охладится.
Китти довольно улыбается, и, когда мисс Ротшильд с папой уходят в
гостиную, я хватаю ее за воротник и шепчу:
– Что ты задумала?
– Ничего, – пищит она, пытаясь вывернуться.
– Ты устроила им ловушку? – шиплю я.
– Ну
и что, если так? Они подходят друг другу.
Ха!
– С чего ты так решила?
Китти начинает загибать пальцы.
– Она любит животных, она красивая, она сама зарабатывает и она мне
нравится.
Хм. Звучит, конечно, неплохо. К тому же она живет через дорогу, что
очень удобно.
– Думаешь, мисс Ротшильд любит документальные фильмы?
– Кого волнуют эти старые скучные документалки? Их папа может и с
тобой смотреть, или с Марго. Главное, чтобы между ними была химия. –
Китти пытается высвободиться из моей хватки. – Отпусти меня, и я
посмотрю, есть ли между ними химия!
Я отпускаю ее воротник.
– Погоди, не входи так сразу.
Китти фыркает и пытается убежать, но я многозначительно говорю:
–
Пусть они побудут наедине минутку.
Она резко останавливается, а потом одобрительно кивает.
– Пусть побудут наедине, – повторяет она, смакуя каждое слово.
Китти разрезает кусок белого мяса – это единственная часть курицы,
которую она ест. Причем она любит, чтобы мясо было тонко нарезано, как
из магазина деликатесов, и папа пытается ей угодить, но у него получаются
уродливые ошметки. Может, стоит подарить
ему на день рождения
электрический нож. Лично я люблю бедрышки. Я искренне не понимаю,
зачем люди едят что-то еще, кроме бедрышек, если у них есть выбор.
Когда мисс Ротшильд выдавливает острый соус на свою курицу, глаза
Китти загораются, как два светлячка. Я замечаю, как соседка от души
смеется над папиными старомодными шутками, а также высоко оцениваю
ее восторг по поводу моих сникердудлей.
Пока папа варит кофе, я бросаю в
духовку еще немного замороженного теста.
– Мне нравится, что печенье мягкое, но при этом хрустит. Неужели ты
его сама испекла?
– Я всегда пеку сама, – уверяю я ее.
– Что ж, надеюсь, ты поделишься со мной рецептом. – И она
улыбается. – Хотя нет, не утруждайся напрасно. Я знаю свои сильные
стороны, и выпечка к ним не относится.
– Мы угостим вас в любое время. У нас
всегда много пирогов и
печенья, – говорит Китти, что очень щедро с ее стороны, учитывая, что она
никогда не помогает мне печь и объявляется только к самому интересному
моменту: когда приходит время украшать их и есть.
Я бросаю взгляд на папу, который безмятежно пьет кофе. Я вздыхаю.
Он совершенно не понимает, что происходит.
Мы все вместе моем посуду и упаковываем остатки еды, чувствуя себя
очень естественно. Не
задавая вопросов, мисс Ротшильд знает, что бокалы
для вина нужно мыть вручную, а не ставить в посудомоечную машину, и с
первой попытки находит в ящиках фольгу и пластиковые пакеты. Хотя,
возможно, это скорее заслуга организационных способностей Марго, чем
интуиции мисс Ротшильд, но тем не менее. Мне легко представить, как она
вписывается в нашу семью. И, как я уже говорила,
она живет через дорогу,
что очень удобно. Говорят, разлука укрепляет чувства, но я не согласна.
Достарыңызбен бөлісу: