Михаил же находится теперь в особенном положении. Когда в другие времена какой-либо из Архангелов не является правителем земных дел, он все же ниспосылает свои импульсы в деятельность других Архангелов. Ибо на протяжении всех семи следующих друг за другом архангельских эпох правления импульсы проистекают от них всех, но главенствует всегда только один из них. Когда, например, в прежние времена Гавриил был руководящим духом в развитии человечества, то от него по преимуществу притекало в земное развитие то, чем ему надлежало руководить; но и другие Архангелы принимали в этом участие. Теперь же, в последнюю эпоху правления Гавриила, Михаил был в особенном положении: он не имел возможности, находясь на Солнце, принимать участие в земных делах. Это для руководящего Архангела совсем особое положение: видеть, что его деятельность, которую он развивал в течение долгих времен, так сказать, прекратилась. И это привело к тому, что Михаил сказал своим приверженцам: «На то время, пока мы не можем посылать свои импульсы на Землю, — на то время, которое окончится приблизительно в 1879 году, мы должны найти для себя особую задачу, должны изыскать задачу, выполнимую в самой солнечной сфере. — Для тех душ, карма которых ввела их в антропософское движение, должна быть дана возможность заглянуть в сферу Солнца, чтобы увидеть, что сделали Михаил и его приверженцы в то время, пока на Земле продолжалось правление Гавриила.
Это было нечто совсем отличное от всего того, что обычно совершается между богами и людьми. Связанные с Михаилом души — ведущие души времен Александра и великих деятелей доминиканского времени, а также и души менее значительных людей, группировавшихся вокруг них, и еще большее количество стремящихся и ищущих, развивающихся людей в союзе с ведущими Духами — эти люди почувствовали себя вырванными из прежней связи с духовным миром. И тогда в сверхчувственных мирах душами, которым предопределено было сделаться антропософами, было пережито нечто такое, что прежде еще не переживалось в сверхземных сферах душами людей между смертью и новым рождением. Прежде между смертью и новым рождением душами переживалось то, как при участии ведущих духовных существ вырабатывается карма их будущего земного существования. Но карма еще никогда не вырабатывалась так, как вырабатывалась карма тех, которые теперь в силу означенных свершений были предназначены стать антропософами. Никогда прежде в сфере Солнца не работали между смертью и новым рождением так, как теперь, когда стала возможна работа под водительством освободившегося от земных дел Михаила.
Тогда в сверхчувственных мирах произошло событие, которое ныне покоится в сокровеннейших глубинах сердца большинства антропософов — пусть и неосознанно, в состоянии глубокого сна или же в сновидческом состоянии. И антропософ поступит правильно, если, обратившись к своему сердцу, он скажет себе: «Тут, внутри, заложена некая, пока мною, может быть, и неосознанная тайна, являющаяся отблеском деяний Михаила в сверхземных сферах во времена XVI —XVIII вв., где я перед моим нынешним схождением на Землю работал под руководством Михаила, чья работа тогда носила особый характер, ибо он тогда освободился от своих текущих обязанностей». И Михаил собрал свое воинство, собрал сверхчувственных существ, тех Ангелов и Архангелов, которые были ему верны, и собрал также те человеческие души, которые так или иначе были с ним связаны. И вот образовалось нечто вроде сверхчувственной школы, — могучей, обширной школы. Подобно тому, как в начале XIII столетия имел место своего рода небесный собор с совместным участием платоников и аристотеликов, так теперь, в период с XV до XVIII вв., действовала сверхчувственная школа под непосредственным водительством самого Михаила. Мировой Распорядок избрал в качестве великого руководителя этой школы самого Михаила. Итак, тому, что произошло в первой половине XIX столетия, о чем я уже говорил вам, — тому сверхчувственному культу, который протекал в мощных имагинациях, предшествовало сверхчувственное обучение большого числа душ людей; результаты его эти люди несут теперь бессознательно в глубине своих душ. Результат этого обучения обнаруживается только в том, что души этих людей испытывают влечение к антропософии. Это влечение к антропософии есть последствие означенного обучения. Можно сказать, что некогда, в конце XV в., Михаил созвал свое небесное и человеческое воинство в сфере Солнца и обратился к ним с речью, которая звучала в течение долгого времени и которую можно выразить примерно следующими словами:
«С тех пор как род человеческий населяет Землю в нынешнем образе, на Земле существовали мистерии: мистерии Солнца, Меркурия, Венеры, Марса, мистерии Юпитера и Сатурна. В эти мистерии Боги ниспосылали свои тайны; там в них посвящали подготовленных для этого людей. Так что на Земле могли знать, что происходит на Сатурне, Юпитере, Марсе и т. д. и как действует происходящее там на развитие человечества на Земле. Посвященные, находившиеся в мистериях в сношениях с Богами, всегда обладали этим. Древним инстинктивно-ясновидческим образом посвященные воспринимали то, что приходило к ним в мистериях как импульсы.
Теперь же, — так говорил Михаил, — все это на Земле — за исключением немногих традиций — исчезло. Ничего этого больше нет. Эти импульсы более не проникают в земной мир. Единственно лишь в одной, самой низшей области, в области воспроизведения потомства, Гавриил имеет еще возможность вносить в развитие человечества лунные импульсы. Все древние традиции исчезали с Земли, а с ними и возможность заботиться об импульсах, входящих в подсознательное бытие человека, а тем самым и в его различные тела. Но мы обращаем теперь наш взор назад, на все то, что некогда давалось людям в мистериях как дар неба, мы окидываем своим взором эту чудесную панораму. Наш взор проникает в ход времени в обратном направлении. И мы находим тогда святилища мистерий; мы видим, как небесная мудрость проникала в них, как люди благодаря ей получали посвящение. Из нашего солнечного святилища на людей нисходил космический Разум таким образом, что великие учителя человечества имели мысли и понятия, исполненные спиритуальности; их они получали благодаря инспирации из солнечного святилища. Теперь все это исчезло с Земли. Мы видим, когда обращаем свой взор к древним эпохам земного развития, как, начиная со времен Александра и его преемников, все это постепенно исчезает, и как внизу среди людей постепенно распространяется разум, ставший земным. Но мы имеем эту панораму, она сохранилась для нас: мы тут взираем на те тайны, в которые некогда посвящали учеников мистерий. Давайте же сделаем это достоянием сознания! Давайте же сделаем это достоянием сознания тех окружающих меня духовных существ, которые еще никогда не появлялись в земном теле, а жили лишь в эфирном роде. Сделаем это достоянием сознания также и тех душ, которые уже неоднократно находились на Земле, но теперь здесь и принадлежат к сообществу Михаила. Раскроем им великие учения, дававшиеся посвященным, — учения, некогда на древний лад притекавшие через мистерии на Землю; развернем их перед душами тех людей, которые на разумный лад были связаны с Михаилом».
И тогда была пройдена, если я могу позволить себе употребить такое земное, здесь почти тривиально звучащее выражение, — была усвоена древняя мудрость посвященных. Это было великой, всеобъемлющей небесной школой. В ней Михаил учил людей тому, чего он сам тогда больше не мог осуществлять. Это было нечто грандиозное, такое, что глубочайшим образом обеспокоило ариманических демонов на Земле в XV — XVIII столетиях, привело их в страшное возбуждение. А затем произошло примечательное. Разыгралось нечто, что обнаружило созревшую к этому времени полярную противоположность между небесными и земными деяниями. Вверху, в духовном мире — некая высокая школа, которая на новый лад сводит воедино древнюю мудрость посвященных и поднимает ее в мыслящее сознание, в душу сознательную тех людей, которые предназначены к этому и находятся между смертью и новым рождением, — внедряет в них то, что прежде, в древние времена, было достоянием мудрости души рассудочной, души ощущающей и т. д. В форме некоего внутреннего слова, которое во многих отношениях звучало сурово, Михаил изъяснял своим приверженцам мировые закономерности, космические связи, антропософские связи. Эти души получали учение, раскрывающее мировые тайны. А внизу, на Земле, действовали ариманические духи. Здесь необходимо прямо указать на некую тайну, на некую истину, которая при внешнем рассмотрении, конечно, покажется современной цивилизации неправдоподобной, но которая все же есть тайна Богов; антропософы должны знать о ней для того, чтобы верным образом направлять развитие цивилизации к концу двадцатого столетия так, как я на это уже указывал.
В то время, когда Михаил обучал наверху свое воинство, внизу, непосредственно под земной поверхностью, была основана своего рода подземная ариманическая школа. Поэтому можно говорить о том, что в сверхземном мире существовала школа Михаила, а непосредственно под земной поверхностью, по которой мы ходим, была основана ариманическая школа супостата (ибо и в подземном царстве есть и действует духовное). Поскольку в то время, когда разум на Земле был предоставлен самому себе, и от Михаила не исходило вниз никаких инспирирующих небесных импульсов, то ариманическое воинство тем более силилось посылать свои импульсы снизу в развитие разума у человечества. Грозная картина возникает перед глазами. Представьте себе: поверхность Земли; в высшем мире Михаил поучающий свое воинство, открывающий ему в великих, могучих словах космического значения то, что составляло древнюю мудрость посвященных; этому противостоит находящаяся под землей ариманическая школа. На Земле развивается ниспавший с небес разум; Михаил пока еще разлучен с Землей; от него не проистекает никаких токов на Землю; в небесном уединении ведет он свою школу; ариманические силы с тем большей энергией посылают свои импульсы наверх.
На Земле в эти времена, в течении упомянутых столетий, все же находились такие воплотившиеся души, которые примечали всю тревожность создавшегося положения. Кому знакома духовная история Европы того времени, тот везде наталкивается на своеобразные факты: в различных местах живут люди, — часто совсем простые, — которые примечают тревожность создавшегося положения — покинутость человечества водительством Михаила и поднимающиеся снизу с демоническим духовным чадом импульсы, которые хотят захватить разум.
Примечательно, как тесно должны быть связаны с человеком откровения духовной мудрости, чтобы все, произрастающее из нее, развивалось во благо, — это — та истина, та тайна, которой мы должны тут коснуться. Ведь тот, кому предстоит возвестить мудрость Михаила, чувствует, что он окажется на правильном пути, если будет добиваться верных формулировок, бороться за точность выражений для передачи того, что есть мудрость Михаила. Так же он считает себя вправе собственноручно записывать эту мудрость Михаила. Ибо тогда то спиритуальное, что связано с человеком, втекает в формы написанного им, — в дело рук его. И вот, несмотря на то, что приходится переносить эту принадлежность нашего времени, все же вызывает зловещее чувство, когда видишь размноженные механическим способом печатные книги, содержащие в себе мудрость Михаила, которую хотелось бы записать собственноручно и в таком виде дать читать людям. Это чувство недолжного и даже зловещего по отношению к печатным книгам определенно испытывает тот, кому предстоит быть провозвестником истин духовной жизни.
По окончании вчерашней лекции мне был задан вопрос: есть ли буква последний итог духовной жизни, на что указывал уже Сведенборг*(*Эмануэль Сведенборг (1688—1772 гг.) «Звучание буквы естественно, природно, ибо в природном как наинизшем имеет свой предел духовное и небесное, на нем они строят, как строится дом на фундаменте». (Э. Сведенборг. Теологические труды. Йена, 1904 г., стр. 235).). Да, это так! Но такой она бывает лишь тогда, когда проистекает из духовного — в его непрестанном развитии человеком. Но буква становится ариманической духовной силой, когда ее механически фиксируют, исходя из другой стороны мира, — когда она появляется перед глазами людей как напечатанная буква. Ибо примечательно как раз то, что именно упомянутая ариманическая школа, основанная в противовес школе Михаила и действовавшая в XV —XVIII столетиях, и произвела на свет книгопечатание — со всеми вытекающими из него последствиями. Именно из книгопечатания вырастают демонические силы, способные к борьбе против водительства Михаила.
Антропософ должен уметь видеть реальности жизни в их истинном значении. В книгопечатании надо видеть духовную силу, но такую силу, которая противопоставляется Ариманом Михаилу. Отсюда этот постоянный призыв Михаила ко всем, кого он обучал в своей школе, это постоянное напоминание: «Когда вы опять придете на Землю, чтобы выполнять то, что заложено здесь, то собирайте людей вокруг себя и сообщайте главнейшее изустно; и не считайте особенно важным то, чтобы действовать путем печатных книг, то есть через "литературу"». — Поэтому более интимный способ действия — от человека к человеку — наиболее предпочтителен в смысле Михаила. И вместо того, чтобы действовать лишь с помощью книг, мы будем собираться и воспринимать главнейшие импульсы лично друг от друга, чисто по-человечески. Иначе Ари-ман снова получит необычайную власть, если мы не одержим верх над его искусством книгопечатания. Нам надлежит пользоваться им только как средством для «запоминания», и мы будем этим пользоваться ввиду необходимости считаться с ариманическим духом времени. Будем пользоваться этим, не стремясь искоренить печатные книги, но будем стараться установить правильное соотношение между книгопечатанием и тем, что действует непосредственно от человека к человеку. Тем самым мы положим начало для незримого вхождения Михайлова течения в Антропософское общество. Было бы неправильным, если бы, исходя из только что сказанного мною, мы сказали бы: «Ну, значит, упраздним антропософские книги!» Этим мы передали бы книгопечатание целиком в руки сильнейших врагов мудрости Михаила; мы сделали бы тем самым невозможным дальнейшее продолжение антропософской работы, которая как раз должна быть развернута, должна расцвести к концу этого столетия. Но мы должны, противопоставляя книгопечатанию настроение святости по отношению к тому, что живет в мудрости Михаила, облагородить само книгопечатание! Но чего же хочет достигнуть Ариман в противовес Михаилу через книгопечатание? Он хочет (и вы можете это увидеть повсюду) добиться завоевания разума — присвоения себе разума везде, где к этому представляются благоприятные условия. В чем же состоит самое главное деяние ариманических духов в их борьбе с наступающим временем правления Михаила? Оно состоит в том, чтобы, когда у людей бывает подавленное, затемненное сознание, они — эти ариманические существа — могли сделать таких людей более или менее «одержимыми» собой, могли вторгаться в их сознание. Так, в 1914 году много людей, имевших подавленное, затемненное сознание, было втянуто в эту страшную мировую войну. Эту мировую войну вызвало воинство Аримана — через затемненное сознание таких людей. И причины войны нельзя раскрыть посредством внешнего изучения архивных документов. Тут нужно глубже рассмотреть историю и узреть: здесь была некая облеченная полномочиями личность, там — другая, а вот там — еще другая; у всех них сознание было подавлено, затемнено. Это дало возможность Ариману сделать этих людей одержимыми. И если хотят знать, как легко это может происходить, как в наше время люди могут стать одержимыми Ариманом, то достаточно вспомнить о том, что происходило, когда европейцы прибыли в Америку, привезя с собой печатные книги, в те времена, когда на востоке Северной Америки еще обитали индейцы. Когда индейцы увидели у европейцев эти удивительные печатные буквы, то они приняли их за маленьких демонов. И у них было верное чувство в отношении этого; они испытывали необычайный страх перед этими демонами, перед этими печатными буквами. Так как в этих разнообразных по виду буквах заложено нечто такое, что оказывает влияние на современного человека; и лишь правильное Михаилово настроение, дающее возможность прозревать человеческое в возвещенной мудрости, может вывести из-под власти их чар.
Но на этом пути может произойти нечто пагубное. Мне хочется сказать вам следующее; существуют некоторые тайны во Вселенной, которые можно прозреть, лишь достигнув достаточно зрелого возраста, лишь к старости. Каждый возраст дает возможность человеку, обладающему способностями, полученными благодаря посвящению, узреть определенные тайны бытия. Так, в возрасте от 21-го до 42-го года можно узреть солнечный тайны, а до этого — нет. В возрасте 42-49 лет можно узреть тайны Марса, в возрасте от 49 до 56 лет — тайны Юпитера. Если же хотят видеть общую связь мировых тайн, тогда надо перешагнуть через 63-летний возраст. Поэтому прежде чем я не достиг этого возраста, я не мог говорить о некоторых вещах, о которых теперь могу сказать без обиняков. Ибо если хотят узреть все то, что относится к тайнам Михаила, к тому, что действует из духовной сферы Солнца, тогда с Земли на мировые тайны надо взирать, исходя из мудрости Сатурна. Тогда надо суметь почувствовать ту сумеречность в духовном мире (и жить в этой сумеречности), которая исходит от управителя Сатурна Орифиила, бывшего ведущим Архангелом во время Мистерии Голгофы и который снова будет ведущим Архангелом после того, как истечет время правления Михаила.
И вот тогда в отношении нашего времени открываются потрясающие истины, поистине потрясающие! Вследствие того, что ариманическая школа, направленная против Михайловой школы, распространила по Земле книгопечатание, на Земле широко распространилось «писательство». Кто был прежде, пока не существовало книгопечатания, писателем? Писателями в те времена были люди, которые могли распространять свои писания только среди узкого круга людей, — тех, которые были подготовлены к их чтению. И до скольких людей доходила такая рукопись во времена до распространения книгопечатания? Как с этим обстоит дело, можно легко установить, если обдумать следующее. Еще в древней китайской культуре имелся некий суррогат книгопечатания, достигший высокой степени совершенства. Там имелось уже нечто вроде книгопечатания, созданного тоже во время водительства Михаила в вышнем мире, которому внизу противоборствовала ариманическая власть. Но это не повлекло за собой ничего особенного: Ариман в то время не был еще достаточно силен. Он не мог еще делать достаточно серьезных попыток отвоевать у Михаила власть над Разумом. Эта попытка была повторена во время Александра, но опять неудачно.
А теперь ариманизм получил с помощью книгопечатания Нового времени большое влияние. Писательство стало, так сказать, популярным. И вот стало возможным нечто чудесное, блистательное и ослепительное, что тем не менее должно восприниматься с полным равновесием всех душевных сил, но и значение чего должно быть оценено по достоинству. Эти первые попытки могут быть обозначены так: из сферы Михаила Ариман выступает в качестве писателя! Для кругов Михаила это ныне является значительным событием: Ариман — писатель! Люди не только становятся одержимыми им так, как я указал на примере первой мировой войны, но, возвещая о себе через человеческие души, живущие на Земле, сам Ариман выступает в качестве писателя. А то, что Ариман является блистательным писателем, не должно удивлять, ибо Ариман есть великий, многосторонний, могучий дух. Правда, он как раз — тот дух, который на Земле не способен содействовать поступательному движению человечества в направлении, предначертанном благими Богами, но является их противником. Однако в своей сфере он не только вполне пригодная, но и приносящая благо сила, ибо те существа, которые на одном плане мирового бытия обнаруживают себя как благотворные, на другом плане будут необычайно пагубными. Поэтому отнюдь не следует предполагать, что, характеризуя произведения Аримана, к ним можно отнестись с пренебрежением. Ими можно даже восхищаться, сознавая вместе с тем, что это такое. А именно — нужно опознать их ариманический характер!
И Михаил теперь учит — если только ему хотят внимать — опознавать их. Ибо Михайлова школа продолжает действовать, и к ней можно найти доступ еще и сегодня. Тогда она учит видеть, как Ариман впервые сделал попытки стать писателем, — первые попытки глубоко потрясающего, трагического характера. Они, естественно, осуществлены были через человека: это — «Антихрист» Ницше, его «Ессе Homo» или его автобиография, а также все его заметки в книге «Воля к власти»* (*Фридрих Ницше (1844—1900 гг.) Некоторые сочинения: «Антихрист» (1888 г.), «Ессе Homo» (1888 г.), «Воля к власти» (не завершено, первое посмертное издание 1901 г.). Ср.: Рудольф Штейнер. Фридрих Ницше — борец против своего времени (1895 г., ПСС, т. 5).), — все это блистательные произведения современной литературы, но зачастую с таким сатанинским содержанием! Их, осуществляя свою власть над тем, что подчиняется ему на Земле через книгопечатание, написал Ариман. Таким образом Ариман уже начал свои выступления как писатель и будет продолжать эту работу. И в будущем на Земле надо быть бдительными, чтобы не принимать одинаково без разбора все, что появляется в литературе. Будут выходить в свет произведения, написанные людьми, но люди должны знать, что «некто» готовится к тому, чтобы стать одним из самых блестящих писателей в ближайшем будущем: это Ариман! Тексты будут написаны руками людей, но автором будет Ариман. Подобно тому, как некогда древние евангелисты были инспирированы свыше и написали книги своих сверхчувственных существ, которые их вдохновляли, — так будут написаны людьми произведения Аримана.
И дальнейший ход развития человечества будет двойственным. С одной стороны, должно существовать стремление насадить, взрастить на Земле то, чему Михаил учил в надземных школах души тех людей, которые предназначены благоговейно сохранять, насколько это возможно в Антропософском обществе, эти познания, чтобы научить тех, кто придет на Землю в следующих воплощениях еще до окончания XX столетия. Тогда многие из тех, которые сегодня слышат об этих вещах в первый раз, появятся опять на Земле, — что произойдет, следовательно, в недалеком будущем. Но, с другой стороны, за это время на Земле появятся также многочисленные произведения, написанные Ариманом. Одной из задач антропософов тогда будет — сохранять верность Михайловой мудрости и правильно культивировать ее; с мужеством в сердце отстаивать Михайлову мудрость и прозревать первое проникновение духовного меча Михаила в земной разум в том, что отныне этим духовным мечом Михаила владеет то человеческое сердце, в которое вступила мудрость Михаила. Так что образ Михаила появится в новой форме, могущей вдохновить каждого антропософа, — в образе Михаила, стоящего в сердцах людей и попирающего ногами то, чем станет ариманическая литература. Не потребуется той внешней живописи, с помощью которой во времена доминиканцев часто фиксировался следующий образ*(*Например, на картинах Беноццо Гоццоли в Лувре в Париже и Таддео Гадди в Сайта Мария Новелла во Флоренции.): наверху стоят схоластики-доминиканцы со своими книгами, а внизу находится языческая мудрость, представленная в виде фигур Аверроэса, Авиценны** (**Аверроэс: Ибн Рушд (1126—1198 гг.) —знаменитый врач и философ. Авиценна: Ибн Сина (980—1037 гг.)—врач и философ.) и других, которых доминиканцы попирают ногами. Такие картины можно было видеть везде, где наглядно изображалась подобная борьба и победа христианской схоластики над язычеством. Но в духе надо иметь следующий образ: преданность Михаилу, вступающему в этот мир и отвоевывающему на Земле разум, и бдительность, чтобы с ее помощью восстать против блистательной, ослепительной работы Аримана в качестве писателя в течение всего XX столетия. Он будет писать свои книги в самых различных областях; эти книги возникнут. И он подготавливает своих учеников. Уже в наше время появляется много такого, что действует на подсознание душ, побуждая их возможно скорее опять воплотиться и сделаться тогда орудиями Аримана как писателя. Он будет писать произведения во всех областях: будет писать и по философии, будет писать и поэтические произведения, будет писать в области драматической и эпической поэзии; он будет писать произведения в области и медицины, и юриспруденции, и социологии! Во всех областях будет писать Ариман!
Достарыңызбен бөлісу: |