ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
- Бұл бет үшін навигация:
- XVIII в. как филологическая проблема
| Г л а в а 1
Русская литеРатуРа XVIII В.: хРонолоГические ГРаницы и пРоблема пеРиодизации § 1. периодизация истории русской литературы XVIII в. как филологическая проблема I . XVIII век отличается бесспорной культурной целостностью — как в Европе, так и в России. «„ XVIII век“ — сама по себе тема. Это не произвольно выбранный хронологический отрезок, это историо- софское понятие» 1 . Действительно, «осьмнадесятое столетие», как обозначали свое время живущие в нем русские люди, обладает свое- образием, в целом совпадающим именно с его хронологическими границами: XVIII в. — резко очерченная эпоха, отграниченная как от прошлого, так и от будущего. Возможно, в истории русской куль- туры и самосознания она наиболее отчетливо выделяющееся как отдельный период столетие. Надо сказать, что и сами его современ- ники — люди XVIII в. — ощущали его историческую особость: в первые десятилетия говорили о новизне наступающих времен, разительно непохожих на бывшие прежде; в конце же столетия — много и напрямую размышляли об итогах, о смысле произошедших перемен и об открывающихся благодаря им перспективам. И если ощущение начала , свойственное петровскому времени, во многом определялось происходящими тогда грандиозными преобразования- ми, то пристальный интерес, скажем, А. Н. Радищева или Н. М. Ка- Н. Радищева или Н. М. Ка- Н. Радищева или Н. М. Ка- Радищева или Н. М. Ка- Радищева или Н. М. Ка- М. Ка- М. Ка- Ка- Ка- рамзина к веку, современниками которого они были, объясняется в первую очередь их осознанием конца определенной исторической эпохи, которую они ограничивали ста годами, называя то «осьмна- дцатым столетием», «безумным и мудрым» (А. Н. Радищев), то «ось- Н. Радищев), то «ось- Н. Радищев), то «ось- Радищев), то «ось- Радищев), то «ось- мымнадесять веком» (Н. М. Карамзин). Осознание важности именно 1 XVIII век. Сб. 16: Итоги и проблемы изучения русской литературы XVIII века. Л., 1989. С. 4. века как отдельного шага в исторической поступи человечества, как самого адекватного понятия для историософского членения времени (а XVIII в. знал толк в историософии и умел ей заниматься) под- XVIII в. знал толк в историософии и умел ей заниматься) под- в. знал толк в историософии и умел ей заниматься) под- держивалось и тем, что XVIII в. оказался первым веком в истории русского общества, который как век и осознавался; XVIII столетие русские, впервые за время сознательного своего существования, про- жили в одном ритме с Западной Европой. XVIII в. отмечен не только некоторым единством внешнего об- лика — мод, форм обращения, правил поведения и т. п. Хотя и это немаловажно; но, конечно, важнее другое — внутреннее единство, которое обнаруживается на самых глубоких уровнях национальной жизни: в принципах государственного устройства и социальной ор- ганизованности (коллегиальная форма высшего звена государствен- ного аппарата, действенность Табели о рангах и др.), в центральных направлениях внешней политики (отношения со Швецией, судьба польского наследства, восточный вопрос), в ведущих идеологических и духовных идеях (например, Просвещение и масонство), в тех про- блемах, что определяли интеллектуальную атмосферу эпохи. Однако бросающееся в глаза единство целого столетия — единство относительное. При более глубоком знакомстве с его жизнью до- вольно быстро начинаешь различать скрытую за кажущимся еди- нообразием внутреннюю многоликость, чувствовать отличия отдель- ных его периодов друг от друга. Оказывается, что разные поколения внутри этого одного столетия весьма по-разному смотрели на жизнь и выражали свое понимание происходящего в совсем особых формах. Это в полной мере относится и к словесности, что естественным образом подводит к проблеме хронологической периодизации сло- весной культуры XVIII в. II. Большинство авторов и XIX, и XX столетий, дававших общую характеристику словесной культуры XVIII в., так или иначе обраща- лись к данной проблеме. Бывали некоторые исключения — например, Л. В. Пумпянский в работе «К истории русского классицизма» (1923– 1924) этого вопроса едва ли касался вообще. Да и Г. А. Гуковский в «Русской литературе XVIII века» (1939), по существу, его избе гал — во всяком случае, внешне четко структурированная периодизация в его классической книге скорее отсутствует (что вызывает целый ряд недоуменных вопросов — о месте в истории литературы А. Д. Кан- темира, о пограничных литературных событиях, разделяющих пе- риоды и т. д.). О периодизации почти не писал и третий их совре- менник — П. Н. Берков, — даже и в концептуальных, обобщающих 10 11 своих трудах, выражающих его общие представления о своеобразии XVIII в. («Особенности русского литературного процесса XVIII века», 1968). Однако стоит помнить, что грандиозный опыт Л. В. Пумпян- ского — именно опыт, оставшийся незавершенным, своего рода черновой набросок. В блестящем учебнике Г. А. Гуковского, при всех умолчаниях и некоторых пробелах, хронологическое членение мате- риала все же ощутимо, и чем глубже ты погружаешься в него, тем более. К тому же в других своих сочинениях (при всех их различиях 2 ) он на связанные с периодизацией литературы XVIII в. темы неодно- кратно рассуждал, и его основные взгляды по этому поводу — в их временной переменчивости — в целом можно реконструировать. Подавляющее число исследователей литературной истории XVIII в., стремясь дать ей адекватное филологическое описание, вопроса о ее периодизации не обходили, полагая его как существен- ным для систематизации материала, так и необходимым для ясности излагаемой концепции. Однако, открыв их работы, мы сразу же стал- киваемся с пестротой и даже разнобоем мнений. Так, старые ученые склонны были делить словесность XVIII в. либо исходя из крупней- XVIII в. либо исходя из крупней- в. либо исходя из крупней- ших писательских имен («ломоносовский», «карамзинский» перио- ды, как делал В. Г. Белинский), либо по императорам (петровский, елизаветинский, екатерининский). В ХХ в., особенно начиная с его середины, проявляются уже новые подходы — членение исто рико- литературного материала начинает исходить из историософских пред- ставлений о ходе исторического процесса: в нем открываются вну- тренние закономерности развития (а не внешняя череда смен цар- ствующих особ), на основе которых и выделяются отдельные этапы. Причем при их перенесении на эволюцию словесного искусства в той или иной степени учитывалась и его специфика — несмотря на все усилия официальной идеологии, уроки формалистов русская ли- тературоведческая мысль середины прошлого столетия забыть не смогла, да и — при частых несогласиях с основными идеями опоязов- цев — не захотела. Но предлагаемая и в это время периодизация оказывается весьма и весьма многообразной; почти каждый ученый предлагает читателям свой ее вариант 3 . Так, Д. Д. Благой выделял три периода: 1) «Новое содержание в старых формах. На путях к классицизму (литература первых деся- 2 Творческий путь Г. А. Гуковского в его сложности в сравнительно недавнее время был рассмотрен в работах А. Л. Зорина, В. М. Живова, В. М. Марковича. 3 См. общий обзор данной проблемы: жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|