Мне удавалось и индивидуальное, и семейное консультирование.
Но работа с двумя воюющими партнерами оказалась непосильной
задачей. Не помогало ничего: ни книги из библиотеки, ни изученные в
университете техники и приемы. Пары не собирались разбираться в
отношениях и травмах из детства, браться за ум и учиться вести
диалог. И, конечно, они приходили не за новыми правилами ведения
победоносной войны.
Никакие переговоры в любви не имели смысла. Невозможно
выторговать сопереживание, выпросить близость.
Эмоциональный
отклик нельзя вызвать волевым решением. И я стала просто
наблюдать, впитывать опыт партнеров, позволяя им учить меня
ритмам и движениям эмоций – этому странному танцу под названием
«любовь». Помогли записи сессий и их многократное прослушивание.
При виде того, как супруги кричали друг на друга и плакали,
препирались и переставали друг с другом разговаривать, я начала
понимать: есть ключевые отрицательные и положительные
эмоциональные моменты, определяющие отношения. С научным
руководителем Лесом Гринбергом я начала разрабатывать новый
подход к терапии в парах. Мы назвали его эмоционально-
фокусированной
терапией, или сокращенно ЭФТ.
Был запущен исследовательский проект. В нем приняли участие
три группы пар. Одни проходили ЭФТ, тогда еще только
разрабатываемую. Другим предлагалась поведенческая терапия –
развитие навыков общения и ведения переговоров. С третьими не
работали вовсе. Эмоционально-фокусированная терапия показала
впечатляющие результаты по сравнению с полученными в двух других
группах.
Партнеры
сблизились,
ссоры
стали
реже,
а
удовлетворенность отношениями значительно возросла. Благодаря
успеху нового подхода я стала научным сотрудником Оттавского
университета и смогла продолжить свои изыскания. Последовали
другие исследования с огромным количеством пар – в кабинетах
терапевтов, тренинг-центрах и даже больницах. Результаты по-
прежнему впечатляли.
Но при всех достижениях было ясно: суть эмоциональной драмы,
лежащей в основе проблем пар, осталась нераскрытой. Я изучила
лабиринт любви вдоль и поперек и не нашла выхода. Тысячи вопросов
все еще ждали ответов. Почему пациенты были так безудержно
необходимо подавлять, а не потакать им. Но главный пункт, который
коллеги пытались оспорить, – потребность в близости. Здоровый
взрослый человек, как уверяли они, самодостаточен. Только
«дисфункциональные» люди нуждаются в опоре и близости. «У нас
есть термин для таких людей – “
Достарыңызбен бөлісу: