Стала
Для меня
Всем.
— Тогда мы еще не
знали про наших родителей, — поясняю я, — но
нам все равно хотелось целоваться. Так что вряд ли нам нравится
целоваться именно поэтому. Вот видишь?.. — Я нежно дотрагиваюсь
губами до
ее губ, чтобы показать ей, как это прекрасно.
— А может, мы просто любим целоваться? — говорит Рейчел,
приподнявшись на локте. — Может, ты и я тут вообще ни при чем?
Опять она за свое. Ей бы стать юристом,
так она любит изображать из
себя адвоката дьявола. Впрочем, мне это нравится, и я всегда ей
подыгрываю.
— Хорошее замечание. Я и правда люблю целоваться. А кто же не
любит? Но между нашими поцелуями и
просто поцелуями есть
большая разница.
— И в чем же она? — с любопытством спрашивает Рейчел.
Я снова нахожу губами ее губы.
— В тебе… — шепчу я. — Я люблю целовать именно тебя.
Видимо, мой ответ удовлетворил Рейчел, потому что она замолкает и
отвечает на поце‑луй.
Хорошо, что Рейчел ставит все под сомнение.
Это заставляет меня взглянуть на вещи по‑новому.
Мне всегда нравилось целоваться с девушками, но
только потому, что я
испытывал к ним влечение. К ним самим это никак не относилось.
Когда я целовал других, то получал удовольствие. Именно поэтому
людям и нравится целоваться: это приятно.
Но когда тебе нравится целовать девушку ради нее самой,
разница тут
не в удовольствии.
Разница в боли, которую испытываешь, когда ее не целуешь.
Мне не было больно, когда я не целовал всех прочих девушек.
Но мне больно, когда я не целую Рейчел.
Может быть, именно поэтому любовь
причиняет такую чертовски
сильную боль.
Мне нравится целовать тебя, Рейчел…
