Значительное место занимают вопросы политической истории Казахс­

«История турецко-монгольских народов» (1927 г.), «Двенадцать лекций по 
истории турецких народов Средней Азии» (1926 г.) и многие другие.
Все работы В. В. Бартольда основаны на глубокой проработке восточных 
источников. В круг источников он вводил также данные нумизматики, эпиг­
рафики, этнографии, археологии. Он был в постоянном поиске материалов в 
хранилищах рукописей Средней Азии, Европы, в частных коллекциях и биб­
лиотеках, о чем свидетельствует, например, «Отчет о поездке в Среднюю 
Азию с научной целью». Переводы, описания, оценка материалов рукопи­
сей, извлечения из впервые вводимых им в научный оборот источников даны 
во многих его работах. Д ля последующих исследователей работы В. В. Бар­
тольда служили источниковедческой базой, а также образцом критического 
анализа материалов письменных источников.
Исследование истории позднесредневекового периода Казахстана полу­
чило надежную основу после девятитомного издания трудов академика
В. В. Бартольда в 60—70-х годах109. Оно послужило для казахстанских истори­
ков ориентиром не только в привлечении обширного круга письменных ис­
точников на персидском и тюркских языках, но и в постановке и разработке 
многих проблем средневековья.
Авторы предисловий к сочинениям В. В. Бартольда (И. П. Петрушевский,
В. А. Ромодин и др.) отмечали переоценку им значения в исторических судь­
бах стран и народов географических условий их жизни, роли торговых путей, 
культурных влияний и заимствований как результат образования больших и 
малых империй, в частности, империи Чингиз-хана. Отмечали чрезмерное 
внимание В. В. Бартольда к жизнедеятельности правителей (ханов, эмиров); 
подчеркнули недооценку им разрушительных последствий монгольского за­
воевания. Однако новые подходы к историческому прошлому народов на со­
временном этапе позволяют во многом согласиться с оценками этого выдаю­
щегося историка-востоковеда тех или иных явлений культурно-историчес­
кого прошлого тюрков и монголов.
В. 
В. Бартольд собрал огромное количество материалов из источников, 
касающихся городов Ю жного Казахстана, системы орошения, торговых пу­
тей110.
Особенно важны извлеченные им из восточных рукописей данные и его 
собственная их интерпретация по проблемам этнической истории тюрко-мон- 
гольских племен. В его трудах масса сведений о племенах, вошедших в состав 
казахского народа. Последний фигурирует нередко у него под этническими 
терминами: «узбеки», «узбекский народ», «узбеки-казаки», т.е. подтем име­
нем, которым называют источники XIV—XV вв. население Восточного Дешт- 
и Кыпчака. В работе «История изучения Востока в Европе и России» Б ар­
тольд В. В. отметил, что уже в начале XVI в. «узбецкие казаки были могуще­
ственным народом, имевшим своих ханов». Разделение казахов на три жуза 
(«орды») он связал с географическим фактором, отметив, что кочевья их «рас­
полагались в порядке с востока на запад по старшинству родов»111.
В. 
В. Бартольд не обошел и проблемы социальных отношений у народов 
Центральной Азии. Он стремился показать новые черты монгольской госу­
дарственности, причины ее возникновения. Постепенно, в итоге своей твор­
ческой работы в статье «Связь общественного быта с хозяйственным укла­
дом у турок и монголов» (1929 г.) он пришел к выводу о возможности возник­
новения кочевых государств в связи с имущественным неравенством, соци-
34

альным расслоением общества и классовой борьбой, что отвечало идеологи­
ческим установкам времени. Это было время становления марксистско-ле­
нинского понимания истории, основным стержнем которого было признание 
классообразования в общественном развитии и классовой борьбы как дви­
жущей силы истории. И на эту точку зрения переходили многие ученые-ис­
торики.
По проблемам социальной (феодальной) организации народов Средней 
Азии, а такж е Золотой Орды, как и политической ее истории, написал ряд 
статей, а позднее - монографическое исследование А. Ю. Якубовский112. И с­
следование это — фактически первый обобщающий труд по Золотой Орде.
О ценка уровня общественной организации кочевников и, в частности, 
казахов менялась неоднократно на протяжении времени становления кочев- 
никоведческой историографии113. К ак известно, вначале утвердилось при­
знание бесклассовости, социальной аморфности кочевых обществ, имевших 
«врожденную и неизменную» родоплеменную структуру, «патриархально­
родовой уклад», как считали, например, Н. А. Аристов в XIX в., А. П. Чулош- 
ников — в 20-х годах XX в. Считалось, что эти общества не могут самостоя­
тельно, без завоевания оседло-земледельческих стран и народов, создать свою 
государственность (В. В. Григорьев, В. В. Бартольд на ранних этапах творче­
ства). В советское время утвердилось мнение о классовом расслоении коче­
вого общества, возможности достижения кочевниками феодальной стадии 
развития, ф еодальной государственности, эту точку зрения развивал
С. П. Толстое. Б. Я. Владимирцов ввел в науку понятие «кочевой феодализм».
С. 
П. Толстое в своих исследованиях, увенчавшихся созданием капиталь­
ного труда «Древний Хорезм»114, на основе письменных источников и архео­
логических материалов разработал периодизацию истории народов Средней 
Азии и Казахстана, показал, что кочевые народы прошли в своем развитии 
такие же социально-экономические формации, какие проходили большин­
ство других народов, а именно первобытнообщинную и феодальную. Иссле­
дование Б. Я. Владимирцова долгое время оказывало большое влияние на ис­
ториков, занимавшихся проблемами социальной организации кочевых и по­
лукочевых тюркских народов115.
В 20—30-е годы появляются исследования, посвященные специально ис­
тории Казахстана, в том числе созданные представителями национальной 
казахской интеллигенции. Это работы А. П. Чулошникова (1924 г.), М. Ты- 
нышпаева (1925 г.), С. Д. Асфендиарова. На более раннем этапе, на рубеже 
XIX XX вв., среди исследователей истории и культуры казахского и других 
тюркских народов стали известны казахские имена: С. Бабаджанов, М. Чор- 
манов, Т. Сейдалин, А. Джантурин, С. Нурмухамедов и др. Работы их получи­
ли оценку в историографии как краеведческие116. Следует отметить сочине­
ние поэта и философ а Ш акарима Кудайберды-улы «Родословная тю рков, 
киргизов, казахов и ханских династий»117. Ш ежире издано на казахском язы ­
ке в 1911 г. в Оренбурге. Это была вполне удачная попытка воссоздать исто­
рию образования казахского народа на родном языке на основе трудов Абул­
гази, Н. А. Аристова, В. В. Радлова. Изложены родоплеменной состав жузов, 
шежире отдельных родов, их тамги, генеалогия ханских династий.
А. 
П. Ч улош ников был первым председателем «Общества изучения К а­
захстана», он создал обобщающий труд, в котором освещались политическая 
и хозяйственная ж изнь казахского народа до 30-х годов XVIII в., вопросы
35

этнической истории118. Приводит примеры, характеризующие хозяйственные 
занятия казахов не только как «чистых» кочевников-скотоводов, но и знако­
мых с оседлой жизнью, земледелием. Автор показывает обусловленность этих 
занятий природными, географическими факторами, многообразными на об­
ширной территории Казахстана. Свои представления о характере социально- 
экономических отнош ений в казахском обществе автор подверг критике в 
другой своей работе «К истории феодальных отношений в Казахстане в XVII—
XVIII вв.» (1936 г.).
В 1925 г. была издана работа М. Тынышпаева «Материалы к истории кир- 
гиз-казакского народа»119, в 1926 г. Обществом изучения Казахстана издана 
его работа «Киргиз-казаки в 17 и 18 веках». В «Материалах» даны этнический 
состав казахских жузов, легенды и предания о происхождении казахов, тамги 
и ураны казахских родов, для характеристики истории каждого из племен 
подобран исторический материал. Однако он допускает ошибки, прибегая к 
ненаучным методам: лингвистические созвучия географических названий, 
исторических имен принимает за доказательство древности племен казахско­
го народа; он видит их в алазонах Геродота, касогах Святослава, черкесах и 
т.д. и расселяет их на территории от Аргуни на Дальнем Востоке до Дуная и 
Закавказья.
На ошибки М. Тынышпаева — удревнение и безграничное расширение тер­
ритории расселения казахских племен — указал С. Д. Асфендиаров, в 1935 г. 
издавший свою «Историю Казахстана (с древнейших времен)».
Образование жузов М. Т ы ннш паев относит ко времени Батыя и Орда- 
Ичена (соответственно их владения, - по его мнению — это Средний и Стар­
ший жузы); Младший жуз связывается им с именем младшего сына Джучи, 
Тука-Тимура, а территориально — с Кавказом, Крымом и западными земля­
ми улуса Джучи. Политическое разделение населения, местного и мигриро­
вавшего, в эпоху завоеваний Чингиз-хана и в самом деле определенно воздей­
ствовало на обособление племен и этнических групп в различных историко­
географических областях (Жетысу, Туркестан, Сарыарка, Западный К азах­
стан, Приаралье и др.), издавна формировавшихся в силу естественно-геогра­
фических условий и исторически складывавшихся хозяйственных связей насе­
ления. Однако никаких данных о казахах, их жузах в XIII в. и связи их с упомяну­
тыми автором территориями и именами в источниках им не обнаружено.
С. 
Д. Асфендиаров уже с середины 20-х годов занимался историей, был 
организатором науки, возглавлял ряд научных структур на этапе становле­
ния исторической науки в Казахстане. Он — первый казах-профессор исто­
рии, был заместителем председателя созданной в марте 1932 г. Казахстанской 
базы Академии наук, до этого возглавлял историко-археологический сектор 
Казахского НИИ национальной культуры, позднее был ректором Казахско­
го педагогического института им. А бая120. Вместе с профессором П. А. Кунте
С. Д. Асфендиаров подготовил и издал в 1935 г. сборник материалов из антич­
ных, восточных и летописных источников, содержащих сведения по истории 
Казахстана и Средней А зии121. Сборник дополнил известные к тому времени 
сведения об историческом прошлом казахов, послужил базой для реконст­
рукции истории, культуры и быта казахов, их экономических, политических 
и культурных связей с соседними народами и государствами. Описание исто­
рии казахов, попытка решения этих проблем осуществлены ученым.
В монографии С. Д. Асфендиарова отвергнута концепция о неисторично-
36

сти кочевых народов, их отсталости, оценка их общественного строя как ро­
дового. Общественная структура казахского кочевого общества показана как 
классовая, феодальная, присущая и другим народам, оседлым и кочевым. 
Особенностью феодальных отношений у кочевых народов автор считал со­
хранение родовых пережитков, используемых в целях классовой эксплуата­
ции. П о мнению автора, тип хозяйства — кочевое скотоводство — не дает воз­
можности развиваться индивидуальному хозяйству; при частной собствен­
ности на скот сохраняется общинная форма пользования пастбищем. Хозяй­
ственная необходимость ведет к сохранению рода, родовой общины, патри­
архальной семьи. Но эти родовые институты в корне изменились, они отра­
жали давно народившиеся классовые отношения.
В это время в союзной исторической науке шла дискуссия о социально- 
экономическом строе восточных обществ, «азиатском способе производства».
С. Д. Асфендиаров внес в историографию свое понимание дискуссионных 
проблем, показал несостоятельность концепции особого пути Востока, ос­
тановился на неправильном истолковании понимания К. Марксом «азиатско­
го способа производства». Не согласился он и с «неудачным», на его взгляд, 
определением Б. Я. Владимирцовым общественного строя Монголии как «мон­
гольский кочевой феодализм»122. В последующее время теория «кочевого 
феодализма» была подвергнута критике.
Т очка зрения С. Д. Асфендиарова на общественный строй кочевников- 
казахов находила многих последователей, хотя на нее не ссылались, посколь­
ку книга на долгие годы оказалась в спецхране. Проблемы происхождения 
казахского народа и возникновения казахского государства С. Д. Асфендиа­
ров рассматривал в связи с такими же проблемами в развитии других тюркс­
ких народов. Образование трех жузов он доказательно объяснил историчес­
кими условиями кочевого хозяйства, развивавшегося в трех естественно-гео­
графических областях, что мешало политическому объединению.
В справедливой попытке опровергнуть как великодержавные домыслы ряда 
русских авторов о «неисторичности» кочевых народов, о том, что они не пре­
одолели в своем развитии уровня родового строя и первобытного хозяйства, 
так и точку зрения местных авторов об исключительности исторических пу­
тей казахского общества, об отсутствии в нем классового антагонизма, «ве­
ликой роли тюрко-монгольской расы»123 С. Д. Асфендиаров, в свою очередь, 
в полемическом ключе особо подчеркивал негативные стороны жизни кочев­
ников, которая, по его мнению, была заполнена лишь грабежами и эксплуа­
тацией народных масс феодально-родовой верхушкой, кровавой борьбой меж­
ду родовыми объединениями.
Правильно опровергая попытки М. Тынышпаева удревнить происхожде­
ние казахов, этнических групп, составивших народ, беспредельно расширить 
занимавшуюся ими территорию, С. Д. Асфендиаров уклонился в другую сто­
рону и отнес «начало самостоятельной истории казахов» лишь к концу XVI — 
началу XVII в.124, что, безусловно, ошибочно.
Новый этап развития исторической науки Казахстана в 40—50-е годы оп­
ределил, наряду с исследованием всех других проблем, и рост уровня иссле­
дований по проблемам позднесредневековой истории. В 1943 г. был открыт 
исторический факультет в КазГУ, затем — исторические факультеты в педа­
гогических институтах. В 1945 г. в Академии наук Казахской ССР открылся 
Институт истории, археологии и этнографии. Готовились национальные на­
37

учные кадры историков. Большую помощь в их подготовке оказывали, как и 
прежде, ученые из М осквы и Ленинграда - А. Н. Бернштам, С. П. Толстое,
А. Ю. Якубовский, А. М. Панкратова и др.
Развивались исследования средневековой истории Казахстана. Особое 
внимание уделялось проблемам развития общественного строя казахской 
государственности, происхождения народа. В 1941 г. была издана обобщаю­
щ ая работа М. П. Вяткина «Очерки по истории Казахской С С Р»125 — систе­
матическое изложение истории казахов с древнейших времен до середины XIX в. 
известного издателя «Материалов по истории Казахской ССР». Вопросы об­
разования Казахского ханства занимали, наряду с другими, внимание автора. 
К ак и предшествующие исследователи, большую роль в его образовании ав­
тор отводил откочевке, возглавленной первыми казахскими ханами. Несом­
ненно преувеличенной показана вассальная зависимость их от могульских 
ханов. М. П. Вяткин поддержал мнение В. В. Бартольда и С. Д. Асфендиарова 
о естественно-географической обусловленности разъединения казахских 
жузов в трех регионах, но добавил кроме этого фактора и влияние политичес- 
сой их обособленности . В м онограф и и М. П . В ятки н а впервы е дан 
_>бщий обзор литературы и источников по истории Казахстана до середины
XIX века.
Ранее, чем в других республиках Средней Азии, в историографии истории 
Казахстана появились сводные научные труды коллективов историков.
В 1943 г. вышел в свет первый коллективный обобщающий труд —«Исто­
рия Казахской ССР (с древнейших времен до наших дней)»126. Книга была 
создана в короткий срок коллективом авторов — группой научных сотрудни­
ков Института истории АН С С С Р во главе с академиком Б. Д. Грековым, 
членом-корреспондентом А. М. Панкратовой и местными историками. В ре­
зультате большой научно-исследовательской работы были систематизиро­
ваны данные не только опубликованных источников по истории Казахстана, 
но и материалы по региональной истории, истории других тю ркских наро­
дов127, содержащие сведения и по средневековому Казахстану, особенно по­
литической истории, казахско-среднеазиатским связям. Тем не менее масса 
нерешенных проблем, неизученность многих разделов исторического про­
шлого народа ставила сложные задачи перед авторским коллективом. Боль­
шое место было отведено именно политической истории, организующей дея­
тельности ханов и батыров, борьбе казахского народа за независимость; зна­
чительная роль в складывании и развитии казахской народности отводилась 
татаро-монгольскому завоеванию. А материал по социально-экономическо­
му состоянию, положению трудового народа просто отсутствовал. Н о поло­
жительное в освещении истории народа превращалось в устоявшихся кано­
нах идеологизированной'советской историографии в прямую противополож­
ность. В последовавшем постановлении Ц К К П республики (14 августа 1945 
г.) о подготовке 2-го издания «Истории Казахской ССР» отмечались допу­
щенные в первом издании ошибки, идеализация феодального прошлого, не­
дооценка губительной роли татаро-монгольского нашествия, недостаточность 
показа эксплуатации трудового народа; указывалось, что вопреки истори­
ческим фактам прочным и могущественным было охарактеризовано в книге 
Казахское государство X V -X V III вв.128.
Первое коллективное издание стало важной вехой в историографии, выз­
вало большой научный интерес, поиск новых исторических источников, дис­

куссии по важнейшим проблемам. В 1949 г. вышел первый том двухтомной 
«Истории Казахской ССР». Однако вновь в решениях руководящих органов 
республики отмечались «идеализация феодального прошлого казахского на­
рода, некритическое отношение к его культурному наследию..., воспевание 
ханов и султанов»129.
В 1957 г. вышел первый том нового двухтомного издания «История Казах­
ской ССР»130. Истории XIII—XVII вв. в ней было отведено четыре главы: К а­
захстан в период монгольского господства; Образование казахской народно­
сти и казахских ханств; Социально-экономические отношения и политичес­
кий строй Казахстана в XV—XVII вв.; Культура казахского народа в XV—
XVII вв. Среди авторского коллектива по этим основным проблемам истории 
Казахстана позднесредневекового времени были видные ученые: Н. Г. Апол- 
лова, М. О. Ауэзов, Г. Ф. Дахшлейгер, А. X. Маргулан, В. Ф. Шахматов и др. 
Учтены были пробелы и «ошибки», действительные и вымышленные, пре­
жних изданий. Освещены вопросы хозяйства и социально-экономических 
отношений, культура казахского народа. Н о многое, к сожалению, из-за не­
достатка источников базировалось на материалах последующих двух столе­
тий, нового времени. В книге показано значение для образования казахской 
народности общности многих тюркских племен, ее составивших, типа хозяй­
ства, материальной культуры, быта, языка; отмечена многовековая протя­
женность процесса этногенеза народа, сложение народности к середине XV -
началу XVI вв., разъяснялось происхождение термина «казах». Выявлены со­
циально-экономические и политические причины образования казахских 
ханств, исследована их конкретная история. Казахское общество показано 
как общество классовое, феодальное, с присущими кочевой среде патриар­
хальными чертами. Время становления феодальной формации на территории 
Казахстана отнесено к V I—VII вв. (времени Тю ркского каганата), а возник­
новение элементов государственности — ко времени усуней и канглы на рубе­
же новой эры.
Анализ упомянутых выше проблем и предложенные в томе выводы бази­
ровались не только на достижениях историографии прошлых десятилетий, 
но и на большой работе казахстанских историков непосредственно в 50-е годы, 
на исследованиях истории тю ркских и других кочевых народов в соседних 
республиках131.
Мнение о феодальном характере социально-экономических отношений у 
кочевников утвердилось в советской историографии 30—50-х годов. Расхож­
дения исследователей касались лишь оценки базисной основы феодальных 
отношений у кочевников, главных средств производства в кочевом скотовод­
ческом типе хозяйства. Разногласия и споры вылились в середине 50-х годов 
в дискуссию о сути и специфике патриархально-феодальных отношений в 
условиях казахского кочевого скотоводческого хозяйства. В ходе дискуссии 
выявились две точки зрения. Одни исследователи считали, что в условиях 
кочевого скотоводства основным средством производства был скот, земля 
же была лишь условием производства. Эксплуатация основного производи­
теля, рядового кочевника, осуществлялась на основе собственности на скот. 
Земля находилась в общинном владении, частная же собственность на землю 
появилась лишь после перехода кочевников к оседлости.

жүктеу/скачать 27,59 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: