' алхимия режиссуры
жүктеу/скачать 0,89 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Конструкция программы
- Жанр программы.
- Ведущий программы.
| они утвердительно кивают головами и наперебой делятся своими несчастьями. И вот тут начинается главная часть зрелища. Прибывшая агитбригада начинает демонстрировать на сцене всевозможные приемы борьбы с невнимательной и бессердечной обслугой. Гигантский мегафон - это способ докричаться ночью до дежурных. А вот так больнее всего можно стукнуть костылем обидчика. Вот так можно дать санитару под дых полным судном, если о вас забыли. А так можно дать в глаз, если вам не дают есть. Так можно вывернуться, если вас начнут душить... Аудитория мгновенно принимает предложенную игру. Заливается от хохота, сжимает кулачки, победоносно поднимает костыли и палки и мысленно уже расправляется со своими врагами. Хотя, конечно, все это не так уж смешно. Но тут же сидят и потрясенные работники администрации дома для престарелых. Суть спектакля, предложенного гостями, была им абсолютно неизвестна, и они никак не ожидали такого выступления. Это видно по их растерянным лицам. На них обрушилось не только заслуженное прокурорское преследование, но и позор на всю Америку.
Кинорежиссер, литератор, автор и ведущий телепрограмм Майкл Мур обрел всемирную известность благодаря двум своим последним документальным фильмам «Боулинг для Ко-лумбины» и «Фаренгейт 9/11». Высшая награда Каннского кинофестиваля, «Оскар» Американской киноакадемии, премия «Сезар» 2003 года, многомиллионные прибыли, очереди в кинотеатрах разных стран мира - все это редко случается с документальными фильмами. Между тем Муром не только восхищаются. Мало кто из режиссеров слышал в свой адрес столько резкой критики и всевозможных обвинений. Многие считают Мура хамом, циником и лицемером. Его обвиняют в том, что Шутник Майкл Мур. Телевидение благодаря жульническим манипуляциям он может любого человека выставить на экране дураком и подлецом. Его монтажные ухищрения оскорбляют. Его параллели чудовищны и несправедливы. Вместо серьезного анализа и глубоких раздумий Мур якобы обрушивает на ошарашенного зрителя клиповый монтаж, поток гэгов и водопад всевозможных фокусов. Почти все, кого он снимал, обижены и оскорблены. Он вырывает из контекста фразы. Он провоцирует людей. Он не уважает и не любит никого, кроме себя. Но есть и преданные ценители творчества режиссера. Они считают Майкла Мура потрясающим мастером. Они утверждают: это виртуоз, который в совершенстве владеет искусством сатирического исследования, он - настоящий философ и подлинный лирик. И самое главное - в его произведениях есть смысл. Мур не занимается пустяками. Он делает очень идейное и социально значимое кино и телевидение. Зрители, привыкшие к многочасовой попсе, конкурсам манекенщиц, кулинаров и любителей кроссвордов, с изумлением увидели, что на телевидении может быть и нечто другое. Причем не менее интересное. Как же Майкл Мур добивается такого эффекта? О кинофильмах Мура - в следующей главе. Сейчас - о деятельности Мура на телевидении. Внимательно посмотрев его программы «Страшная правда», которые Мур в качестве автора, режиссера и ведущего создавал несколько лет назад, можно заметить очень важные особенности творчества режиссера. Многие найденные режиссером приемы, ходы и способы работы с материалом обусловили успех как его телепрограмм, так и будущих фильмов. Конструкция программы «Страшная правда» достаточно традиционна. Действие происходит в телевизионной студии. Она скромна по дизайну и оснащению. Зал, похожий на маленький кинотеатр, в нем сидят зрители. Перед большим экраном появляется сам Мур, говорит несколько вступительных слов, и далее действие переносится на этот висящий в студии экран. После одного или нескольких сюжетов мы вновь возвращаемся в студию. Следует еще один монолог автора. Каждая 324 325 Роман ШИРМ АН. Алхимия режиссуры Шутник Майкл Мур. Телевидение программа посвящена нескольким темам, которые объявляет Майкл Мур. Сюжеты на большом экране раскрывают основной смысл программы. Разговоры ведущего в студии сведены к минимуму. Жанр программы. «Страшная правда», как мы уже отмечали, это острое сатирическое исследование. Или сатирическое расследование. В отличие от советских сатирических киножурналов «Фитиль», где разрешалось замахиваться на чиновников не выше директора прачечной, Мур смело атакует представителей элиты и высшего руководства страны. Чем замах сильнее, чем выше ставки в игре, тем интереснее. Если детектив, так пусть будет, как у Дюма. Подвески королевы. Судьба Франции. Честь короля! Это интересно. А кто украл машину кирпича на заводе - не интересно. Поэтому объекты атак Мура - самые знаменитые политики, самые крупные компании, самые яркие личности. Каждый сюжет - это острая сатирическая зарисовка, розыгрыш, провокация или остроумная игровая инсценировка. Ничего общего с сюжетами информационными они не имеют. Вот как выглядит, например, сюжет одной из программ, посвященной швейцарским банкам, которые в свое время принимали вклады руководства нацистской Германии (это были сбережения ограбленных и уничтоженных жертв Холокоста), а теперь не желают признаваться в этом и возмещать убытки законным наследникам. На улицах сегодняшнего Берна и Женевы появляется Гитлер (удивительно похожий на фюрера актер в нацистской форме). Гитлер по очереди заходит в крупнейшие банки и просит кассиров выдать ему хоть немного «его» денег. Растерянные кассиры лепечут всякую ерунду. Кто-то спрашивает у фюрера документы. На это Гитлер резонно замечает, что, когда он вносил сюда свои вклады, никто не просил у него документов. Он высокомерно добивается встречи с высшими менеджерами банков, чтобы научить их тому, как следует обращаться с уважаемыми крупными вкладчиками... Ведущий программы. Майкл Мур постоянно в образе. Наивный и настырный чудак, правдоискатель, большой ребенок. И в то же время боец, упорно нарывающийся на неприятности, рискующий ежеминутно, как минимум, получить по физиономии. Этими характеристиками далеко не исчерпывается тот образ, который Мур создает на телеэкране. Он намного сложнее. Образ автора-ведущего настолько важен и принципиален для этой программы, что о нем мы поговорим в самом конце этой главы. Проанализируем одну из программ Мура, посвященную проблемам экологии. Нет числа экологическим программам, борющимся, скажем, за чистоту воздуха. Смотреть все это, как правило, очень скучно. Во-первых, все заранее ясно. Понятен пафос авторов. Какие тут могут быть загадки или неожиданности? Дымящие трубы - это плохо. Загрязненные реки - тоже плохо. Зеленые леса, птички и бабочки - очень хорошо. В подобных программах можно нередко услышать абстрактные разговоры и заклинания вроде того, что «мы, человечество, губим природу...», «мы, люди, в ответе...» и т.д. Майкл Мур все делает по-своему. Он не борется с абстракциями. Он персонифицирует зло. И, найдя виновного, обрушивается на него всем своим немалым весом. В данном случае Мур выяснил, что большее всего загрязняет атмосферу в Америке концерн некоего бизнесмена Реннерта. Об этом заявлено во вступительном монологе автора. Далее следует первый сюжет. Режиссер отправляется на строительную площадку, где главный загрязнитель строит себе новый дом. В руках Мура где-то раздобытый чертеж будущего дома. Мур пристает к рабочим с одним вопросом: зачем этому Реннерту нужны 39 ванных комнат?! Неужели этот отравитель и губитель природы так любит чистоту и красоту?! Рабочие разбегаются в стороны от назойливого правдоискателя. Мы возвращаемся в студию, где Мур на глазах зрителей присуждает Реннерту главный приз как крупнейшему загрязнителю и отравителю всего живого. Следующий сюжет. Майкл Мур привозит гигантскую статую (уродливую пародию на «Оскара») к Рокфеллеровскому центру, где расположен главный офис Реннерта. И пытается официально вручить бизнесмену эту замечательную награду. Миллионер отказывается выйти и принять статую. Тогда с уменьшенной 326 327 Роман ШИРМ АН. Алхимия режиссуры Шутник Майкл Мур. Телевидение фигурой-копией Мур старается проникнуть в офис. Его выталкивают. Мур пробует протиснуться в двери. Он устраивает скандал. Вмешивается полиция. Далее мы узнаем, что Реннерт выигрывает суд, и Муру запрещают появляться в радиусе ста пятидесяти футов от Рокфеллеровского центра. Казалось бы, все - шутки кончились. Но для Мура игра только начинается. Мы видим в очередном сюжете, как режиссер вызывает опытного геодезиста и просит его измерить окрестные улицы, чтобы Мур случайно не переступил запретную границу. С серьезной миной геодезист принимается за работу. Мур тут же вызывает специального охранника, у которого в руках две железные стойки с лентой - их используют для установки ограждений. Охранник отныне должен повсюду следовать за Муром и ограждать опасную зону в радиусе ста пятидесяти футов, чтобы режиссер случайно не нарушил закон. Делают все это герои абсолютно невозмутимо. Идиотизм ситуации стремительно возрастает, когда Мур со слезой в голосе сообщает зрителям: в запретную для него зону попал городской каток, куда он каждый год на.Рождество приводит бедную сиротку из приюта, и теперь бедняжка в отчаянии. Тут же следует иллюстрация. Игровая сцена с юной актрисой. Мур ведет фальшиво хныкающую девчонку с перепачканной мордашкой. Девочка протягивает немытые ручонки к недоступному катку и, кося глазом на камеру, горько причитает, хлюпая носом. Тут же следует еще одна интермедия. Режиссер произносит жалобный монолог, глядя прямо в объектив. Оказывается, в запретную зону попала и любимая церковь Мура, куда он регулярно ходил всю жизнь. Тут же следует игровой эпизод-«воспоминание»: Мур стоит на коленях в уже недоступной ему нынче церкви и со слезами на глазах, молитвенно сложив руки, вглядывается в Деву Марию. Через минуту выясняется, что в запретной зоне оказалась и телестудия ЫВС, куда ему срочно нужно попасть, чтобы продать там свою телепрограмму. Мур на улице орет во все горло, пока на балкон телестудии не выходит продюсер. «А что у вас вообще за программа?!» - кричит с балкона продюсер. «Трудно сказать... Что-то среднее между мультиком и «Плейбоем»!» - кричит в ответ Майкл Мур. 328 Через мгновение Мур появляется в своей студии перед зрителями и счастливым голосом сообщает, что в его дело вмешался мэр Нью-Йорка и суд высшей инстанции отменил несправедливое постановление. Опять события переносятся на экран. Мур торжественно входит в свою церковь. Ведет на каток счастливую девчонку. Гордо входит в офис телекомпании. И опять со статуей в руках отправляется в офис несчастного Реннерта, чтобы вручить ему награду. Итак, даже из этого пересказа видно, что автор абсолютно исключает из своего творческого арсенала чисто журналистский подход, сопровождаемый привычными документальными съемками. Режиссер создает целый ряд драматических ситуаций, которые наглядно демонстрируют зрителям суть дела и природу конфликта, причем рассказ ведется в максимально действенной форме. Это вызывает ответную заинтересованную реакцию аудитории. Согласно всем законам драматургии, зритель получает возможность видеть врага (это, безусловно, злодей Реннерт), зрители знают, за кого надо болеть (это не абстрактная «природа», а добродушный увалень Мур и его несчастная чумазая сиротка). Зритель следит уже не только за варваром-бизнесменом, но и за режиссером, который, несмотря на свое откровенное дураковаляние, вызывает сочувствие и симпатию. Неуклюжая толстая фигура Мура в затрапезном костюме и бейсболке, напоминающая, скорее, водителя грузовика, чем оскароносного кинорежиссера, нахальна и трогательна одновременно. Эта и другие программы Майкла Мура сделаны на стыке жанров. Мы уже говорили об «инфотейнменте» - смеси новостей и шоу. Здесь присутствует смесь шоу с политической и социальной сатирой. Мур не избегает коллажности, о которой мы тоже подробно говорили. Единственное, чего он последовательно избегает, - это простых, примитивных ходов и решений. Конечно, гораздо проще взять документальные кадры с дохлой рыбой в загрязненной реке или варварски вырубленным лесом и сопроводить их дикторским текстом-заклинанием. Придумать все, что сочинил и снял Мур, намного сложнее. Нужно уметь создавать и обыгрывать острые драматические ситуации, искать гэги и ставить игровые сценки. Но зато эффект от программы многократно усиливается. 329 Роман ШИРМ АН. Алхимия режиссуры В остропублицистических программах авторов нередко захлестывает желание побольнее врезать противнику. Причем изящество слога, тонкость и остроумие присутствуют далеко не всегда. Одним из эталонов хорошего вкуса, где сила удара по противнику равнялась изяществу и высококлассному юмору, были, на мой взгляд, программы «Куклы» и «Итого», созданные Виктором Шендеровичем, Юрием Исаковым и Александром Каряевым. Действующим и влиятельным политикам они в глаза говорили все, что о них думают. Но как говорили! Для всемогущего и, похоже, не бескорыстного завхоза Кремля они придумали специальную награду: «За взятие без спросу (пос-метно)». А политически гибкому политику присудили награду «За неоднократную верность». Убийственными по силе были и сами темы «Кукол»: «Пир во время чумы» (о политических реалиях России) или запрещенный властями «Дон Кихот» (всевластный бывший телохранитель Ельцина Александр Коржаков мгновенно угадывался в оруженосце Санчо, мечтавшем о своем острове). Высокий литературный уровень текста, остроумные, язвительные шутки отличают и автора-режиссера Майкла Мура. Все, что он пишет и говорит, - это точно и очень смешно. Мур, издеваясь над всемогущим бизнесменом и телемагнатом Тедом Тернером, предлагает в своей программе «Страшная правда» законодательно оформить империю Тернера. Мур тут же разыскивает «компетентного составителя конституций». Им оказывается какой-то взлохмаченный ученый. Как заявляет Мур, этот человек написал недавно конституцию Боснии. Вместе с правоведом Мур начинает сочинять конституцию империи Тернера и через мгновенье уже читает первую главу. Начинается конституция так: «Стояла черная, дождливая ночь...» Вступает хор, который исполняет величестенный новый гимн: «Мы самые счастливые в мире. Потому что у нас все есть: и рестлинг, и Джейн Фонда, и телевидение, и аэробика» В одной из своих книг (а их у Мура немало) он требует изменить название родной страны. США, по мнению Мура, это вообще не название. Во-первых, оно не очень интересное. Во-вторых, недостойно великого государства. Муру очень нравится, как, например, называется Великобритания. Это название, по Шутнии Майкл Мур. Телевидение мнению режиссера, гордое и величественное. Сразу ясно, что эта страна великая. Удачное название вызывает подъем духа и настроения. А так как США намного больше и мощнее Великой Британии, Мур предлагает немедленно переименовать Соединенные Штаты Америки в страну под названием Здоровенная! Просто, броско и эффектно. Каждый сюжет телепрограммы «Страшная правда» - это или провокация, или пародия. Бесчисленное количество розыгрышей с помощью скрытой камеры демонстрируют сегодня разные телеканалы. Грубящие клиентам официанты, спадающие с мужчин брюки на официальных церемониях, балерины в пачках, которые на зимних улицах спрашивают у прохожих дорогу к Большому театру. Все это мило, иногда смешно. Толку и пользы от всего этого не больше, чем от щекотки. Мур никогда не зубоскалит просто так, из любви к искусству. Он, например, устраивает чемпионат мира по милосердию. В разных странах на улицах крупнейших городов падают люди, изображающие потерявших сознание прохожих. Скрытые камеры фиксируют реакцию окружающих. Секундомеры отсчитывают время. Проходят мимо равнодушно жители Торонто, Лондона, Нью-Йорка. Наконец, один лондонец бросается на помощь. Мур в прямом эфире поздравляет этого благородного человека, ему вручают цветы, ленту, награду. Мур торжественно объявляет Британию победительницей, а британцев самыми милосердными. Но тут победитель заявляет, что он не британец, а... китаец. Майкл Мур в прямом эфире буквально вскипает, приказывает аннулировать результат, отбирает у победителя цветы и ленту, заявляет, что оставляет за ним звание самого благородного представителя человечества, но соревнование между странами и народами продолжается... Провокационные сюжеты - основа программ Майкла Мура. Они рассчитаны на максимально острую и бурную реакцию людей. Мур сознательно идет на обострение в каждом сюжете. Он ни разу не соглашается на какие-либо компромиссы с теми, кого атакует. Он не боится сам стать жертвой нападения. И с почти мазохистским удовольствием провоцирует насилие по отношению к самому себе. В одной из программ «Страшной правды» Мур исследовал вопрос о том, сколько временно нанятых 330 331 Роман ШИРМ АН. Алхимия режиссуры рабочих трудятся в филиалах знаменитой фирмы и на каких именно условиях. Условия эти (с американской, разумеется, точки зрения) грабительские и несправедливые. Бесконечные визиты и придирки Мура привели к тому, что руководство концерна выработало специальные правила для персонала филиалов, как именно нужно разговаривать с Муром и как следует быстро, не нарушая закон, выставлять его из офисов. Мур раздобыл копию циркуляра и устроил своеобразный конкурс: откуда его быстрее всего выгонят? Зрелище это уморительное, злое и язвительное. Американские бюрократы в считанные секунды грамотно выставляли Мура за дверь. Секундомер определял победителей. Мур отыгрался лишь на одном Лондонском филиале, куда циркуляр, видимо, еще не поступил. Майкл Мур долго и задушевно болтал с молодым менеджером, не знавшим, на кого нарвался. Мур тут же громогласно объявил себя победителем этого «гнусного» концерна. В другой программе Мур заступался за мексиканских работников, которых дискриминировала корпорация Холидей Инн. Его вальяжно успокаивал один из топ-менеджеров компании. Но Мур вдруг ощутил иностранный акцент менеджера и стал требовать у него доказательства его легального пребывания в стране. Где Грин-карта? Где разрешение на работу в США? - вопрошал разъяренный Мур. Почему богатым здесь можно все, а бедным ничего? Опешивший и растерявшийся менеджер еле спасся от Мура в лифте. Мур позволяет себе вещи, казалось бы, странные. Непозволительные. Бестактные. Грубые. Вот он вдруг вцепился в почтенного руководителя оборонного ведомства. Ничего плохого этот человек вроде бы не сделал. Ни обществу в целом, ни Муру в частности. Но Мур преследует его, вцепившись, как клещ. В чем дело? Оказывается, один из главных силовиков страны написал книгу лирических стихов. Одно стихотворение вывело Мура из себя. Автор трогательно повествует о том, как на шоссе он нашел смертельно раненого олененка. Самодеятельный поэт рассказывает о том, как он взял олененка на руки, как вглядывался в его угасающие глаза, как навернулась слеза на глаза самого министра... Мур, размахивая книгой, заложенной на этом месте, носится по пресс-конференциям, где выступает Шутник Майкл Мур. Телевидение министр-«поэт», и обвиняет автора в слюнтяйстве и сентиментальности. «Это что за слезы и сопли?! Это что у нас за министр такой? А если завтра война?! Да если бы на его месте оказались генерал Эйзенхауэр или генерал Паттон, они взяли бы пулемет и перебили всех оленей в округе, глазом не моргнув! Они были бойцами! Мужчинами! А это что такое? Родина в опасности!..» Эти слова сопровождаются кадрами военной хроники времен Второй мировой войны: вооруженные до зубов Паттон и Эйзенхауэр носятся на военных джипах. Чем-то знакомым веет от этой ахинеи Мура. И через минуту понимаешь. Да ведь это тексты, зачастую удивительно похожие на речи Жириновского. И вот тут, как мне кажется, кроется еще один ответ на вопрос о секрете бешеной популярности и успеха Майкла Мура. Всмотримся повнимательнее в образ ведущего. Обвинения Мура в демагогии вовсе не беспочвенны. Демагог он высокого класса. Вдохновенный и темпераментный. Параллели с Жириновским, на мой взгляд, очевидны. Сын юриста уже давно является одной из ярчайших звезд российского телевидения. Он говорит невозможные вещи, провоцирует окружающих, демонстрирует дикие сцены - и при всем этом остается любимцем публики. Журналистам он регулярно обещает тюрьму, расстрел и каторгу, но, похоже, его мало кто всерьез боится. Талантливая демагогия - это искусство говорить с массами на понятном и близком им языке. Говорить то, что люди чувствуют, но не могут сформулировать. Или стесняются произнести свои сомнительные с точки зрения политкорректности мысли вслух. Под ударами Майкла Мура, размашистыми, неожиданными и сокрушительными, солидные люди теряют свою вальяжность и апломб. Среди его жертв - самодовольные банкиры и самовлюбленные воинские начальники, ханжи, преследовавшие Клинтона, и зарвавшиеся политиканы новейшей администрации. Хамить, конечно, плохо. А убивать, воровать, лицемерить - хорошо? 332 333 Глава 14 Шутник Майкл Мур. Кино Документальный фильм Майкла Мура «Боулинг для Колум-бины» был отмечен «Оскаром», премией «Сезар» призами симпатий публики на кинофестивалях в Торонто и Сан-Паулу, Амстердаме и Сан-Себастьяне. ...Произошло это в одном из американских городков. Двое учеников принесли в школу оружие и устроили там настоящую бойню. Мур провел свое собственное расследование, после чего рассказал в фильме все, что он думает о тех, кто производит, рекламирует и продает оружие каждому желающему. В предыдущей главе мы говорили о телевизионных программах Мура «Страшная правда». Одна из них тоже рассказывала об оружии в школе. Сделано это было в обычной для режиссера манере. Казалось бы, разве можно иронизировать и ерничать, когда речь идет о таких страшных вещах? Но Мур, работая буквально на грани дозволенного, был точен и убедителен. Черный юмор и издевательский тон позволили Муру построить свои антимилитаристские доказательства «от противного». Поначалу в телестудии появился сам Мур. Как обычно, он сделал небольшое вступление. Рассказал о страшном факте: в одну из школ дети принесли из дому новейшую автоматическую винтовку и устроили пальбу по одноклассникам. Двое детей получили ранения. Обычный автор на этом и остановился бы. Далее мы перенеслись бы в эту злосчастную школу, побывали бы на местах событий, услышали бы взволнованные речи детей и взрослых, встретились бы с представителями полиции и родителями жертв. Так сделали бы многие. Но Мур в «Страшной правде» поступает иначе. Сообщив в первых своих фразах о прискорбном случае в школе и двух раненых, Мур делает небольшую 334 \ Шутник Майкл Мур. Кино паузу и продолжает совершенно неожиданно. «Как же такое могло случиться? - вопрошает Мур. - Такое замечательное ружье было у ребят. Автоматическое. С новейшей системой прицеливания. И детей в школе было множество. А попали парни только в двоих. Да и то не насмерть! Это кто ж так стреляет? Это же просто безобразие - так неумело обращаться с таким замечательным оружием! Необходимо срочно в этой школе создать кружок юных снайперов!» И через мгновение мы видим игровой эпизод, разыгранный в духе «Ералаша». В школе идут занятия юных стрелков. Вся школа от мала до велика целится по мишеням из новейших винтовок и пистолетов. Мы увидим детей с оружием на специальной тренировочной полосе (Мур пародирует многочисленные сюжеты о тренировках спецназовцев). Школьник, сжимая в руке пистолет, крадется по какому-то зданию. И вдруг то слева, то справа выскакивают мишени с изображением разных людей и подписями: «террорист», «учитель математики», «отличник». За долю секунды малыш принимает решение, в кого именно стоит стрелять. После всего этого следует пародийное интервью с девочкой-школьницей. Она упоенно рассказывает о том, как ей нравится тренироваться и каких успехов она уже достигла: если раньше девочка могла попасть только в очень толстенького ребенка, то после обучения в школе снайперов может попасть и в самого худенького. Многие принципы и приемы, найденные и отработанные Муром на телевидении, режиссер перенес в свои документальные фильмы. Так сделана картина «Боулинг для Колумбины». Во многом схож по приемам и нашумевший фильм «Фаренгейт 9/11». Он интересен для нас не столько сокрушительной критикой президента Буша (пусть в этих делах разбираются сами американцы), сколько мощным применением самых разнообразных режиссерских средств для оказания сильнейшего воздействия на зрителей. Мур не изменяет своему давнему принципу: мишень должна быть крупной. На этот раз ею стал Джордж Буш - куда уж выше! Тон повествования, как всегда, бескомпромиссный, безжалостный и более чем самоуверенный. Никаких сомнений в своей правоте, никаких рефлексий, ни малейшего желания рассмотреть 335 Роман ШИРМ АН. Алхимия режиссуры события с разных сторон. Главная идея автора состоит в том, чтобы доказать: президент Буш - самозванец, дурак, лжец, лицемер и военный преступник. Это смело и рискованно даже для такой демократической страны, как Америка. Власти чинили Муру всевозможные преграды и пакости. И все же, как заметил с нескрываемой завистью один российский критик, Мур стал миллионером, мировой знаменитостью и лауреатом множества фестивалей, а какой-нибудь российский режиссер, рискни он сделать что-то подобное, оказался бы, скорее всего, в Бутырках... Многие критики назвали фильм агиткой. И в этом есть доля правды. Но почему эта агитка так сильно действует на зрителей? Начнем, казалось бы, с второстепенного. Присмотримся внимательнее к тому, как режиссер Майкл Мур работает со звуком. У средних режиссеров на эту работу времени, как правило, не остается. Если музыка более-менее подходит к изображению, если диктор записан и кое-где между музыкальными кусками вставлен интершум, многие считают дело сделанным. В фильме «Фаренгейт 9/11» работа со звуком интересна и изобретательна. Музыка, паузы, шумы, дикторский текст и закадровые реплики самого Мура - важнейшие и яркие выразительные средства фильма. Они создают атмосферу и настроение картины. Фильм начинается с контрапунктного (контрастного) использования музыки по отношению к изображению. Во вступительном эпизоде радостные кадры праздничного фейерверка, ликование людей по поводу, как им казалось, победы на выборах Альберта Гора сопровождает меланхоличная, грустная музыкальная тема. Щемящий тон этого праздника, обернувшегося драмой, сразу захватывает своей эмоциональностью, горькой и печальной атмосферой. На экране ликуют люди, обнимается с близкими и членами своей команды кандидат в президенты Гор, но мы уже знаем, что они не победили, а проиграли (незаконно, как будет утверждать автор!). Режиссер сразу же апеллирует не только к холодному рассудку зрителей, но и к эмоциям. Ликование на экране и грусть в фонограмме сразу же создают мощный эмоциональный заряд. Мур «дожимает» зрителей первой же дикторской фразой: «Неужели все это было только сном?..» 336 Шутник Майкл Мур. Кино \ Важнейший в драматургическом смысле эпизод фильма -атака башен Всемирного торгового центра самолетами, захваченными террористами, - дан только в звуке. Изображения в этом эпизоде вообще нет. На экране - длинная черная проклейка. А в фонограмме мы слышим и гул приближающихся самолетов, и взрывы, и крики людей, и вопли, и возгласы испуганных прохожих. Это производит сильный эффект. Мур прекрасно понимает, что кадры с самолетами, врезающимися в башни, все тысячу раз уже видели. Как ни чудовищно звучит, но это стало привычным, общим местом рассказа. И режиссер «показывает» это ужасное событие по-своему. Звуком. В одном из эпизодов, где речь идет о вторжении в Ирак, очень своеобразно и мощно использована музыка. Какой-то американский солдат-танкист говорит, что во время боя он слушает в танке музыку. Включает плейер, и под тяжелый рок стрелять и воевать не так страшно. Майкл Мур немедленно монтирует именно под такую музыку эпизод боевых действий. Мы не раз говорили о дикторском тексте в документальных фильмах, о предвзятом отношении многих режиссеров к этому элементу неигрового кинематографа. Без дикторского текста фильм Мура просто немыслим. А вот то, как использует возможности текста и его связь с изображением Мур, хорошо видно на примере одного из эпизодов фильма «Фаренгейт 9/11». Речь там идет о том, что Америка перед вторжением в Ирак создала мощную и спаянную военную коалицию. Эпизод начинается с того, что президент Джордж Буш в синхронном интервью торжественно и загадочно заявляет журналистам: «Вы скоро узнаете, кто в эту коалицию входит!..» И Майкл Мур представляет нам эту мощную коалицию. На экране появляется компьютерная заставка, посвященная вооруженным силам союзников. Торжественный голос диктора за кадром возвещает: «В коалицию входит... республика Палау!» На экране танцуют какие-то туземцы в веночках и гирляндах из цветов. Еще торжественнее диктор продолжает: «Республика Коста-Рика!». На экране полуголые коста-риканские крестьяне едут по проселочной дороге в тележке, которую тянет буйвол. Между тем диктор продолжает: «Республика Исландия!» На экране - кадры из 337 Роман ШИРМАН. Алхимия режиссуры какого-то старого костюмного фильма, в котором средневековые викинги в рогатых шлемах плывут на ладье. В этом месте торжественного диктора сменяет скептический голос Мура, который заявляет, что все это замечательно, но у этих ребят нет ни армий, ни вооружения, так что, похоже, американцам самим придется выполнять всю грязную работу... Голос Мура опять вытесняется приподнятым жизнерадостным голосом официального диктора, продолждающего свое перечисление: «Республика Румыния!» На экране - кадр из какого-то черно-белого, еще немого фильма: открывает глаза ужасный Драку-ла, князь из Трансильвании. Диктор продолжает: «Королевство Марокко!» На экране восточный базар с заклинателями змей, дервишами и прочей экзотикой. Официально-пафосного диктора из эфира вновь вытесняет Майкл Мур и замечает: «Вообще-то Марокко в коалицию не вошло, но предложило вместо войск прислать в Ирак две тысячи обезьян, чтобы они взрывали противопехотные мины»... На экране прыгают обезьяны. А величественный голос диктора продолжает перечислять страны коалиции: «Афганистан!»... Тут вновь в разговор за кадром вмешивается Мур с репликой: «Какой Афганистан? У них же нет армии! А, ну да... Там же стоит наша армия! Значит, от Афганистана будет принимать участие наша армия...» На экране - американские солдаты в Афганистане. Мур продолжает: «Замечательная коалиция!..» Вступает официальный торжественный голос диктора: «Наша коалиция в сборе! Мы готовы!» Эти патетические слова сопровождает контрапунктное, издевательское изображение. На экране прыгают обезьяны, проносится на велосипедах какое-то непонятное войско со старинными винтовками, на восточном базаре люди в экзотичных костюмах соревнуются в рукопашном бою. И в довершение всего этого аттракциона на экране появляется министр обороны США Дональд Рамсфельд. Он заявляет с трибуны: «Наша коалиция - всем коалициям мать!» Мур широко использует прием контраста. Это очень эффектное и сильнодействующее средство. Его с удовольствием применяют сообразительные и грамотные режиссеры в самых разных видах кинематографа. «Ты выйдешь за меня замуж?» - с надеждой спрашивает робкий возлюбленный свою подру- Шутник Майкл Мур. Кино 1у в одном из голливудских фильмов. «Ни за что! Никогда!» - решительно заявляет красотка. В следующем кадре молодые идут под венец. Подобными приемами широко пользуется режиссер фильма «Фаренгейт 9/11». Когда начинается вторжение в Ирак, Мур заявляет с экрана: «Это ужасно, но, к счастью, у нас есть независимая пресса. Она откроет глаза американцам на происходящее...» Сразу же следуют энергично нарезанные кадры синхронов ведущих американских тележурналистов, восторженно приветствующих войну и ее героев. «Морские котики» - это супер!» - восторженно восклицает ведущая какой-то телепрограммы, имея в виду подразделение морских диверсантов. В другом эпизоде фильма министр обороны США говорит о том, как осторожно ведут американцы военные действия, чтобы не затронуть мирных жителей. Встык - кадры чудовищных по силе взрывов. И снова министр говорит о предельной аккуратности военных. И снова рвутся на улицах городов мощные снаряды и авиабомбы. На неожиданных переходах построен один из наиболее эффектных, злых и в то же время смешных эпизодов фильма -рассказ о Джоне Эшкрофте. Прелюдия эпизода: кадры хроники. Америка. Тревожная ночь. Масса людей стоит у правительственного здания после трагических событий на Манхэттене. Люди ждут от власти слов о том, как жить дальше и что делать. Встык - на трибуне появляется Джон Эшкрофт. Он раскрывает рот - и вдруг начинает петь какую-то дурацкую песню. Ситуация нелепая и даже абсурдная. Далее следует рассказ об этом странном человеке. Оказывается, недавно он баллотировался в сенат. И у него был всего один соперник. Да и тот умер незадолго до выборов. Но избиратели все равно большинство голосов отдали покойнику. Тогда Буш, сообщает нам за кадром Майкл Мур, назначил Эшкрофта генеральным прокурором. На экране Эшкрофт приносит клятву. Мур за кадром комментирует: «Он клялся на целой стопке Библий. Потому что, если ты не в силах выиграть даже у покойника, тебе нужна очень солидная помощь» Если спокойно и внимательно проанализировать эти и другие аргументы и уколы Мура, многое окажется притянутым за уши, откровенной натяжкой, а то и просто ложью. На Библии клянутся все. И пел Эшкрофт совсем не в ту тревожную 338 339 Роман ШИРМАН. Алхимия режиссуры ночь и не в ответ на демонстрацию встревоженных граждан. Как, впрочем, и в военной коалиции против Саддама принимала участие не только Республика Палау, но и Великобритания... Но адский коктейль, взбитый Муром, действует сильно: зрителю некогда продохнуть и тщательно взвесить аргументы. Энергичный ритм фильма имеет очень большое значение. Автор несется дальше, обрушивая на зрителей все новые неопровержимые, на его взгляд, факты лицемерия и низости американского президента и его приближенных. При этом Мур не забывает, что самое грозное оружие - смех. Как и в своих телепрограммах, в документальном кино Мур всегда стремится к максимальной наглядности. Он не терпит абстрактных, отвлеченных разговоров. Один пример. Мур стремится доказать, что жесточайшие меры предосторожности, якобы предпринимаемые в Америке, - лицемерие и обман. На самом деле, власти не верят в реальность угрозы и просто запугивают население. Для них самое главное - это под шумок принять антидемократические законы. Как же можно убедительно и наглядно доказать это спорное утверждение? Иной режиссер и сценарист могли бы выпустить на экран ученых, политологов или политиков, которые в своих речах утверждали бы нечто подобное. Но Муру нужно мощное и наглядное доказательство. Ему необходимо ИЗОБРАЖЕНИЕ. И он его находит. Он показывает стомильную береговую линию в штате Орегон, которую охраняет всего лишь один-единственный полицейский. И оказывается, властей это совершенно не тревожит. Фильм «Фаренгейт 9/11» сделан с огромным количеством нарушений этических норм, которые для документалистов всегда считались незыблемыми. Мур убежден, что в разоблачении Буша хороши все способы. На экране знаменитые кадры: президент Буш сидит перед учениками младших классов где-то во Флориде и держит в руках детскую книжечку про козлика. В кадр входит помощник и что-то шепчет на ухо Бушу. Как стало потом известно, он сообщил президенту о первой атаке небоскреба. Буш: меняется в лице, продолжая слушать детей. В одном из американских документальных фильмов, который мы уже анализирова- Шутнии Майкл Мур. Кино ли, были использованы эти кадры. И стояли они в совершенно определенном контексте: информацию о чудовищном событии президент получил, находясь перед детьми, чуть ли не в прямом эфире. Сохраняя самообладание, президент продолжает улыбаться детям, что-то говорит им, хотя по глазам Буша ясно: мысли его далеко. Но не может же он вскочить и, растолкав детей, умчаться отсюда. Авторы фильма «11 сентября. Хроника событий» используют эти кадры для демонстрации силы воли и мужества Буша. Майкл Мур из этих же кадров делает оскорбительное для президента США шоу. «Посмотрите на него! - возмущается за кадром Мур. - Ему сейчас такое сказали! И какова реакция? Никакой! Семь минут он будет сидеть как дурак и читать деткам сказочку «Мой домашний козел»! Какие тут сказочки! Нужно действовать. Это же катастрофа. Возможно, началась война. А он сидит и глупо улыбается деткам. Это потому, что рядом не оказалось помощников. Некому было подсказать президенту, что делать. А сам он ничего не соображает!» Возможно, это и не очень справедливо, но Мур имеет право на подобные умозаключения. Однако он идет даль-иге. Гораздо дальше. И делает то, что находится уже далеко за гранью режиссерской этики. «Буш сидел и думал...» - говорит Мур и начинает рассказывать, о чем именно думал Буш (о том, что он не обратил внимания на предупреждения спецслужб, о том, что не тех слушал, не тем доверял, не с теми дружил, о личных связях с Бен Ладеном, о своих нефтяных интересах и т.д.). Все эти «мысли Буша» режиссер иллюстрирует соответствующе подобранными разоблачительными кинокадрами хроники. В документальном фильме такие приемы считаются запретными. Это удар ниже пояса. Никто не знает, о чем думал Буш, кроме него самого. Такие приемы уместны в художественных фильмах. «Штирлиц ехал по Берлину и думал...» -сообщал закадровый голос Ефима Копеляна в фильме «Семнадцать мгновений весны», и никого это не смущало. Ларе фон Триер в своем манифесте «Догументального кино» выступал именно против таких приемов и запрещал в документальном кино вообще использовать дикторский текст, а также монтажные стыки, вызывающие определенные ассоциации и влияющие на ход мысли зрителей. Именно поэтому Ларе фон Триер в 340 341 Каталог: knigi knigi -> Лезги эдебиятдин тарих knigi -> Феникс 2009 Потребностно-информационная теория личности в театральной системе П. М. Ершова жүктеу/скачать 0,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|